(опубликовано  Internationale Zeitschrift für Psychoanalyse, VII, 1921 в разделе Zur psychoanalytischen Bewegung, стр. 380-88)

Сара Найдичь (Neiditsch, в настоящее время живёт в Берлине).

Психоанализ в России в последние годы

Сообщить о психоаналитическом прогрессе в России за последние годы почти что невозможно. Связанная с Великой революцией Гражданская война расколола Россию на отдельные территории, связь которых друг с другом стала практически невозможной. Прекращено издание периодической литературы, в последние годы не издавались научные журналы.

Журнал «Психотерапия», который собственно являлся единственным периодическим изданием, в котором освещались проблемы фройдовской психологии, прекратил своё существование ещё в 1917 году (по экономическим причинам).

А это привело к тому, что теперь известно только то, что происходит в ближайших научных кругах. Вполне возможно, что где-нибудь в России работают в психоаналитическом направлении, но об этом ничего не известно. Мои сведения ограничиваются лишь одним Петербургом.

Официальные представители науки теоретически мало занимаются психоанализом, а практически так и вообще никак. На научных заседаниях иногда среди всего прочего можно услышать мимолётные высказывания о фройдовском динамическом подходе к психическим процессам, но сексуальные теории изначально не находят для себя сторонников. И не смотря на это отношение официальных сфер к психоанализу нельзя назвать неблагоприятным, судите хотя бы по следующим фактам.

В конце 1919 году в Петербурге основан «Научно-исследовательский институт патологии мозга (Институт мозга)» во главе с профессором Бехтеревым. Руководство открытой при этом институте поликлиникой для лечения психоневротических болезней взяла на себя госпожа доктор Розенталь, официальная представительница психоанализа. Больные люди лечатся там доктором Розенталь в основном психоаналитическими методами. Зимой 1919/20 доктор Розенталь прочитала в этом институте курс о психоанализе.

В больнице для невропсихопатичных детей (директор профессор Бехтерев, главный врач – доктор Розенталь) основой лечения стал служить психоанализ. Эта больница основа летом 1920 г. секцией попечения за заброшенными детьми Комиссариата (Министерства) Народного образования. Во главе секции стоит профессор Грибоедов. В своей лекции «Психические расстройства в детском возрасте» он затронул и тему психоанализа; хотя проф. Грибоедов и критиковал психоаналитические теории о сексуальности, он тем не менее подчеркнул важность знания психоанализа.

На Первом Всероссийском Конгрессе по профилактике и заботе за заброшенными и отсталыми детьми, состоявшимся в августе 1920 года в Москве, в котором участвовали врачи и педагоги, доктор Розенталь прочитала доклад «Значение фройдовского учения для воспитания детей».

Дискуссия, развернувшаяся после доклада, была очень оживлённой и приняла одобрительный тон. Резолюция доктора Розенталь отразила жизненную важность ознакомления всех врачей и педагогов, занятых воспитанием детей, с психоанализом. Но по неизвестным причинам эта резолюция вообще не была поставлена на голосование. В феврале 1920 года вышел журнал «Вопросы психологии личности» (точного названия я не помню), в котором была напечатана статья госпожи доктора Розенталь о Достоевском («Болезнь и творения Достоевского, психогенетическое исследование»). В этой статье автор пытается найти взаимосвязи между психопатологическими качествами характера Достоевского и его творениями. С психоаналитической точки зрения в этой работе представлено очень много материала. Но отсутствует единый подход в применении к нему фройдовского учения, а в результате наталкиваешься на много неясностей. В теоретической части автор делает несколько неодобрительных замечаний по поводу фройдовского психосексуального монизма, приписывающего сексуальности побуждающие силы для художественного творчества, хотя тем не менее Т. Розенталь не забывает указать на большие заслуги Фройда в более глубоком подходе к рассмотрению психогенеза индивидуального художественного творчества: «Кроме психосексуального монизма психоаналитические концепции Фройда содержат основные идеи о художественном творчестве как изначально целесообразном, хотя и бессознательном процессе: художественное творение в самой большой степени зависит от индивидуальных потребностей его творца. Неудовлетворённость реальностью, желание избавиться от всех земных лишений, имеет своим последствием то, что художник отворачивается от реальности и весь свой интерес переносит на любимые образы своей фантазийной жизни. Художник творит прежде всего для самого себя. Чувство субъективной свободы, связанное с ощущением переполненности творческой энергией, и способность проецировать своё собственное Я в создаваемые образы предоставляют творцу возможность устранять накопившуюся психическую напряжённость: художник освобождается от своих страданий и переживает ощущения наивысшего счастья». Далее автор указывает на то, что эта точка зрения, подчёркивающая главным образом субъективную, эмоциональную основу художественных творений, имеет свои аналогии в фантазиях и проявлениях душевнобольных и невропатов (неврологических больных); но автор подчёркивает, что различия между творениями художника и проявлениями невропатов намного более значительны и важны, чем присущий им общий психогенез; фройдовские теории не могут разрешить основные проблемы художественного творчества. ─ Аналитическая часть соответствует тем творениям Достоевского, которые появились между его первым мастерским и очень популярным романом «Бедные люди» и арестом, временем одиночества, нужды, лишений и ухудшения психического состояния. Психические страдания Достоевского не понимали даже ближайшие друзья. Произведения того времени принимаются с большими оговорками. Достоевский отходит от внешней реальности, регрессирует в мир фантазии, его произведения становятся всё более эгоцентрическими. К этому периоду относится создание «Двойника», «Неточки Незвановой» и «Хозяйки». На основе богатого биографического и автобиографического материала автор показывает, что в этих произведениях Достоевский изображает своё собственное психическое состояние; в «Двойнике» он показывает маниакальное возбуждение с галлюцинациями. В образе младшего Голядкина, в галлюцинациях двойника реализуются все те побуждения и желания, которые ненавистны и вытесняются моральной личностью Голядкина. Неточка Незванова – это исповедь самого Достоевского. Мы видим здесь гениального музыканта, чьим лучшим творением остаётся его первое произведение, мы видим как он всё глубже уходит в себя, пока наконец не становится безумным. Друг этого музыканта так говорит о нём: это была ожесточённая борьба между патологически напряжённой волей и абсолютной внутренней беспомощностью. Из-за того, что патологическая фантазия льстила музыканту немыслимыми планами на будущее, он не успевал замечать, что уже потерял основной механизм успеха – примитивность подхода к искусству. Автор говорит: Нам нужно всего на всего заменить только одно слово в выражении «гениальный музыкант» (писатель) и перед нами судьба Достоевского. Причём схожесть здесь доходит до мелочей: когда однажды друг встречает уже совершенно опустившегося музыканта на улице, то последний отворачивается, делая вид, что не замечает друга; именно такое и произошло в то время с самим Достоевским (по воспоминаниям Панаевой). В новелле «Хозяйка» по всем правилам фройдовской техники очень тонко раскрывается эдиповский комплекс. Но значение этого комплекса для всего творчества Достоевского отвергается: «Не думайте, что мы придерживаемся мнения, что эдиповский комплекс обусловливает все произведения Достоевского. Только в регрессивные периоды творчества фантазия творца возвращается к глубоким источникам детских впечатлений и создаёт из них образы, которые имеют поразительное сходство с образами невропатов. Психологические структуры самого раннего детства, которые у обычных людей или бесследно исчезают, или принимают безобидные формы неясных психических побуждений в качестве проявлений ревности и воли к власти (!), у невропатических натур могут оставить более глубокие следы. Невропат страдает от реминисценций в жизни своих чувств. Первые впечатления эмоциональной жизни часто начинают у него захватывать власть над всей жизнью».

Почему автору нужно отрицать наличие такой установки у Достоевского?

Во второй части своей работы автор пытается проанализировать те произведения Достоевского, которые причисляются к наиболее значительным творениям Всемирной литературы. Автор говорит: Мы ещё увидим, что основной тон его произведений остаётся неизменным – это чувство унижения самого себя и возмущение этим, которое нарастает до полярно противоположного чувства своей избранности. И это последнее чувство сопровождается агрессивной тенденцией (Адлер).

Становится ли это обращение к Адлеру направляющей линией автора покажет вторая часть работы доктора Розенталь. Болезнь Достоевского понимается ею как аффективная эпилепсия в смысле, придаваемой ей Bratz.

Доктор Татьяна Розенталь, Петербург

Недавно из Петербурга поступило печальное известие о смерти выдающегося русского психоаналитика, нашей коллеги госпожи доктора Т. Розенталь.

Она покончила с жизнью молодой (ей было всего 36 лет), одарённой, тактичной, успешно продвигавшейся в профессиональной карьере, матерью нежно любимого ею одарённого ребёнка; она стала жертвой своих собственных желаний и сил.

Какие огромные душевные и сердечные страдания, какие внутренние конфликты должны были быть у неё!

Она была очень сложным человеком и при несомненной огромной творческой одарённости и внешней тактичности была переполнена глубокой, внутренней неудовлетворённостью. За мужественной внешностью и уверенными манерами во внешнем поведении, за острым интеллектом и ясным мышлением на самом деле скрывалось постоянное внутреннее беспокойство, мягкая, романтическо-мистическая душа. Небольшой томик стихов, который появился в Петербурге в 1917 году, лучше всего свидетельствует в пользу подобного настроения.

Серьёзное обучение госпожа Розенталь начала в 17 лет, проявляя огромное желание к самосовершенствованию. Тогда она мечтала о счастье народа, примкнула к социал-демократической партии, несколько раз прерывала свою учёбу, чтобы участвовать в революционном движении в России. Госпожа Розенталь занимала важное место в рабочем движении еврейской социал-демократической партии, а во время первой революции в 1905 году была председателем студенческого союза всех высших петербургских женских вузов. Тогда Т. Розенталь проявила себя в качестве темпераментного и одарённого оратора. В 1906 году она в уставшем и несколько расшатанном психическом состоянии возвратилась в Цюрих, долго выбирала между медициной и юриспруденцией, считая, что последняя профессия больше бы соответствовала её социальному мировоззрению. Как она рассказывала, ей совершенно случайно на глаза попалось фройдовское «Толкование сновидений», после чтения которого она испытала необычайное воодушевление, говорила о новых горизонтах, открывающихся в психологии, о нахождении истинного пути к самопознанию, обнаруженным Фройдом: «К какой гармонии может привести соединение учений Фройда и Маркса!» Так что то, что Т. Розенталь принялась за изучение медицины и особенно психиатрии, немало связано с чтением Фройда. В 1911 году, после сдачи экзаменов на получения степени доктора медицины, Т. Розенталь возвращается в Петербург в качестве образованного психоаналитика, с прочным желанием распространять учение Фройда. Кроме докладов о психоанализе, она использовала любую возможность, чтобы в научных кругах рассказывать о психоанализе. Постоянным нападкам на сексуальную теорию Т. Розенталь всегда противопоставляла учение о вытеснении и сублимации, указывая на то, что ужасающееся впечатление от сексуальной теории становится не столь страшным после знакомства с учением о сублимации.

Если психоанализ в Петербурге в последние годы каким-то образом прижился, то большей частью это связано с деятельностью госпожи Розенталь. Она была единственным активным психоаналитиком в Петербурге.

Но только в последние годы жизни ей удалось поставить психоаналитическую работу на более широкую практическую базу. Она руководила поликлиникой для лечения психоневротических болезней в Научно-исследовательском институте патологии мозга (основанном в 1919 году) и лечила там больных пациентов психоаналитическими методами. А ещё Т. Розенталь читала в этом институте лекции о психоанализе.

Но своё самое сокровенное желание она реализовала только после того, как осенью 1920 года основала и стала руководить больницей для невропсихопатических детей. Т. Розенталь лелеяла надежду на то, что сможет там в полной мере использовать лечебно-воспитательное воздействие психоаналитических методов. Все свои силы она посвятила деятельности этого учреждения. В этом деле ей помогали несколько молодых ассистентов, которых она обучала психоанализу.

К сожалению, сейчас отсутствует материал, который позволял бы сделать выводы о том, насколько далеко она продвинулась в психоаналитической деятельности.

Что же касается её литературно-психоаналитических работ, то в качестве одной из лучших можно назвать статью «’Опасный возраст Карин Михаэлис в свете психоанализа», напечатанную в журнале «Психотерапия», 1911, 189-94, 273-89, а также в немецком журнале [Das gefährliche Alter (Karin Michaelis) im Lichte der Psychoanalyse. “Zentralblatt für Psychoanalyse”, I, 1911 г.]. В 1920 году появилась работа о Достоевском «Болезнь и творения Достоевского» (психогенетическое исследование).

Эта работа вызывает большой психологический и психоаналитический интерес, хотя здесь поражает отсутствие последовательного применения психоаналитического метода. Совершенно неожиданно мы видим то, как она здесь медлит и сомневается в возможностях применения главных принципов психоаналитического учения.

Ряд других работ, а среди них «Аффект страха у ‘невротиков войны’», «Адлеровская индивидуальная психология» (она успела сделать предварительное сообщение об этой работе на научных заседаниях) и другие остаются неопубликованными.  

Доктор Сара Найдичь (Neiditsch), в настоящее время живёт в Берлине.

О психоаналитическом движение в Москве

В первые дни марта 1917 года, как раз тогда, когда в России вспыхнула революция и большинство русских интеллигентных людей ещё никак не подозревало о тяжёлых последствиях «революции во время войны», в Москве от болезни почек скончался один из наиболее последовательных и наиболее искренних приверженцев либерализма проф. доктор В. П. Сербский, директор психиатрической клиники Московского университета. Проф. Сербский очень много сделал для отечественной практической и теоретической психиатрии. Его искренний, доверчивый и честный характер довольно сильно способствовал тому, что врачи-психиатры стали пользоваться большим уважением, в том числе и в качестве судебных экспертов. Здесь в нескольких словах будет сказано только об отношении проф. Сербского к психоанализу.

Когда я, тогда старший врач клиники проф. Сербского, выступил с первым докладом о фройдовском учении на заседании врачей клиники, то встретил благоприятный приём со стороны проф. Сербского. Доклад был прочитан на основании первых работ Фройда без достаточного учёта «Трёх очерков по сексуальной теории». А когда я с моими коллегами шаг за шагом стал всё большую, главную роль придавать сексуальной этиологии неврозов, то со стороны проф. Сербского стали высказываться возражения, как на научных заседаниях, так и в частных беседах. Прежде всего несогласие Сербского вызывало то, что даже у младенцев отмечаются сексуальные побуждения. С преобладанием сексуальных расстройств в этиологии неврозов Сербский был согласен, но не одобрял использование слова «сексуальный» в широком смысле слова, считая, что Фройд излишне сильно «сексуализировал» весь мир. Эта последняя мысль проявлялась и в частых оговорках. А именно, Сербский, который обычно очень чётко выговаривал иностранные слова, часто произносил фамилию «Фрейд» следующим образом: «Фре–уд», то есть раздельно, делая акцент на слоге «уд».. Русское слово «уд» обозначает мужские, а иногда и женские половые органы. Сейчас это слово уже вышло из употребления, но в студенческие годы проф. Сербского слово «уд» ещё можно было встретить в медицинских книгах. Я тоже оговаривался, часто произнося вместо Фройд Фройнд (в переводе с немецкого друг), что выдавало мои дружеские чувства по отношению к фройдовской теории. В справочнике для студентов «Краткая терапия душевных болезней» (2-ое издание, Москва, 1911 г.) Сербский несколько страниц посвятил «психоанализу по Фройду». Здесь мы находим следующее(прошу извинить читателя, так как далее приводится мой  перевод – автор сайта):

«В последнее время Фройд существенно расширил понятие психической травмы, но сохранил её сексуальный характер, причём он стал намного шире понимать сексуальность (либидо), которое теперь охватывает даже сосание младенцем груди и акт дефекации и т. д.; источником заболевания по мнению Фройда являются инфантильные сексуальные (понимаемые в самом широком смысле) переживания, позднее они вытесняются, а иначе бы они начали конфликтовать в внешними и внутренними (моральными) требованиями. Такой исключительно сексуальный характер основной травмы в первую очередь и вызывает оппозицию по отношению к фройдовской теории со стороны других авторов. Ведь в действительности случаи травматической истерии, появление её после сильного испуга (например, после пожара, укуса собакой и т. д.) могут обусловливаться и другими моментами, и никак не менее важными, чем воздействие сексуальной травмы. Обычно фройдовская школа возражает на это тем, что позднейшие этиологические моменты являются только провоцирующими факторами, которые позволяют проявиться сложившейся ранее латентной диспозиции. Эта последняя диспозиция образована во времена формирования инфантильной сексуальности, она-то и является корнем истерии. ─ Фройдовское учение заслуживает самого пристального внимания уже по одному тому, что оно лежит в основе психотерапевтического лечения, которое довольно часто имеет значительные и даже поразительные успехи».

Теоретические расхождения по проблеме понятия сексуальности не имели абсолютного никакого влияния на дружеские отношения между директором и его сотрудниками-врачами. Как и прежде Сербский продолжал проявлять свой интерес и благосклонность к психотерапевтической амбулатории, в которой дважды в неделю работали доктора М. Асатиани, Е. Довбня и я. К сожалению, университетские события 1911 года заставили проф. Сербского отказаться от руководства клиникой и чтения лекций. Из-за большого уважения к личности проф. Сербского вместе с ним клинику покинули почти все клинические врачи – безо всякого различия своих политических взглядов. Вот так мы и оказались без нашей поликлиники, и что было особенно тяжело, без клинической библиотеки. Но вскоре нам – бывшим врачам клиники и некоторым другим заинтересованным лицам, среди которых своей энергией и огромным интересом к психоанализу особенно отличался доктор О. Б. Фельцман, начавший чуть ли не с самого начала участвовать во всех заседаниях врачей нашей клиники, выступая с очень умными докладами – удалось основать самостоятельное психиатрическое общество, называвшееся «Малые пятницы». Это название появилось следующим образом: ещё раньше было образовано «Университетское общество невропатологии и психиатрии», которое всегда проводило свои заседания по пятницам (дважды в месяц). А в другие пятницы врачи клиники регулярно собирались, чтобы под председательством директора обменяться мнениями о ещё не совсем завершённых работах, а также послушать доклады о современной литературе по психиатрии. Последние впоследствии стали  публиковаться в «Журнале имени С. Корсакова». Эти собрания стихийно получили название маленьких пятниц. В 1912 году общество «Малых пятниц» получило самостоятельность, но оно продолжало поддерживать хорошие отношения с большими пятницами. В обоих обществах председателем оставался проф. Сербский. «Малые пятницы» отличались от других медицинских обществах тем, что они в число своих членов принимали не только врачей, но и других специалистов, работавших в смежных с психиатрией областях (криминологии, педагогике, психологии и т. д.). Заседания «малых пятниц»  получили популярность, их посещали многие люди. В этом обществе можно было с успехом «фройдовать». В 1914 году должен был состояться целый ряд заседаний, специально посвящённых фройдовскому учению, но война отняла у нас многих членов, с её началом наше общество прекратило своё существование.

                   (Н. Е. Осипов)

*

Господин доцент Паппенхайм (Вена), возвратившийся в начале октября из Москвы в Вену, имел любезность сообщить нам о психоаналитическом движении в Москве за самое последнее время. Мы приводим здесь только несколько интересных фактов:

Вначале марта было основано психоаналитическое общество «для исследования художественного творчества», к которому принадлежат восемь членов, среди них три врача, а именно профессор Ермаков, который является председателем, и господа профессор Бернштейн и Вульф, который нашим читателям ещё помнится по сотрудничеству в прежнем Zentralblatt für Psychoanalyse. Кроме них  членами общества являются профессора эстетики Сидоров и Габричевский, профессор философии Ильин и ещё один профессор математики из университета.

До сегодняшнего дня были прочитаны следующие доклады:

1.     Профессор Сидоров «О статуях богов водных стихий»

2.     Профессор Габричевский «О греческих вазах»

3.     Профессор Ермаков «Рисунки детей в возрасте до трёх лет» (докладчик находит в рисунках детей сексуальные различия, а именно, мальчики рисуют в соответствии с гаптическим (тактильным) принципом, более ориентированным на перспективу, а девочки больше ориентируются на тактильный принцип, который скорее направлен на телесные ощущения).

4.     Профессор Ермаков четыре заседания посвятил картине Дюрера «Меланхолии» (скоро об этом выйдет книга Ермакова)

5.     Профессор Ермаков «Колдовство посредством зеркала»

6.     Профессор Ермаков продемонстрировал напоминающий персидские ковры орнамент 8-летней девочки, не знавшей о существовании таких ковров; им было проведено психоаналитическое исследование

7.     Профессор Ермаков «Отношения тактильной эротики к орнаменту ковров».

Кроме того, профессор Ермаков пишет книгу о психологии композиции в изобразительном искусстве.

В психоневрологическом институте в Москве профессор Ермаков читает курс о психоанализе.

И, наконец, в середине июля Ермаковым был основан институт (лаборатория-детдом) для детей в возрасте до трёх лет, в котором весь обслуживающий персонал, которые будет соприкасаться с ребёнком, будет проходить собственный анализ, чтобы избежать вредного воздействия своих комплексов на детей. Руководство институтом находится в руках Ермакова, а его ассистентом является доктор Вульф.